Додумать ей не удалось.
Мысли ее были оброваны быстрыми шагами - кто-то бежал по коридору, шаги - быстрые, где-то в отдалении, но явно приближающиеся. Доски приюта хранили секреты походок, отражали шаги от пола - бегущего или идущего, если он конечно не пытался красться и не знал всех досок, которые скрипят (этой наукой все дети давно уже успели овладеть: в конце концов как еще можно напугать друга как не подкрасться к нему сзади бесшумно и не положить на плечо руку) было слышно издали, а Алисия деже могла определить кто идет по шагам. Стук по лестнице и вот, уже в коридоре, ведущим в кухню.
Шаги приближались и совсем близко переплелись со звуком дыхания - бежавший запыхался, остановился на миг и вдруг... Всхлипнул.
Антония бы без труда узнала бы голос Леры. Та, волоча ноги и в полголоса причитая, подошла к дверному проему кухни, повернула голову и...
- Сеньора Антония! - Лера задохнулась и шумно сглотнув, подбежала к Антонии, - Сеньора Антония, я вас так давно ищу!.. Там... Там наверху - грудь Леры вздымалась, девочка преоткрыла рот и чуть ссутулилась, - Виктор с Дианой... Нашли... Имя-Которое... -Было... -Забыто! Оно... Виктор позвал и оно вышло! А потом... Потом оно что-то сказало Виктору... И... - голос Леры сделался неуверенным - первая усталость, радость находкии и страх прошли и это заставило Леру всерьез призадуматься как только что сказанное ею звучало со стороны - А потом оно потеряло сознание и упало.
Лера кончила совсем тихо - несколько секунд она молчала, смотря на Антонию, а потом, уже почти отдышавшись, с новыми силами бросилась объяснять:
- Оно - Имя - это тот мальчик! Который обрушил лестницу, с которой Диана упала! Это он мне дал по голове! Ну тот... У него еще на шее свисток! И лицо у него - Лера сама не видела, но, как по-ее, это был исчерпывающий арнумент - страшное!

Худая, нескладная женщина лет пятидесяти вошла в кухню - у нее было некрасивое лицо с минусовыми очками с толстыми стеклами - от этого ее светлые глаза казались меньше, деоаои ее лицо странным, но не могли убрать словно засевшей в его черты печали. Она будто бы не пыталась выглядить моложе, но тем не менее, не смотря на проседь в светлых волосах, она казалась подростком - что-то в ней было такое, не то сутулые плечи, не то вытянутая шея, широкие бедра и худые плечи, какая-то несовместимость частей тела, нескладность тринадцатилетней девчонки. Женщина шла быстро, часто помогая себе руками.
- Антония, что происходит? Я эту девчонку по всему дому ищу, ее, Дианку и Виктора! Они прямо как без вести пропали. Опять что ли лестницу они там штурмуют? - шуточная интонация в голосе Бениньи была какой-то фальшивой.
- Тонь, что она тут говорила?

У Бениньи сделался такой вид, который остроумными писателями называется "опавший с физиономии".
На самом деле, смеяться было не над чем, новость, которую услышала женщина была не шуточная.
Она сразу все поняла. Более того, когда она только спрашивала Антонию ей казалось, что она уже знает ответ. Та говорила что-то, а Бенинья, странно, ничуть не запаздывая, еле заметно повторяла за ней губами. Казалось, просто нервное движение, но если вглядеться...
Бениньино светлое, уже не молодое лицо сделалось еще более бледным, но от чего-то весь вид ее стал таким, словно она стояла у окна, за которым с каждой секундой все гуще собирались тучи. Она сжала губы и на секнунду, прежде чем сорвалась с места зажмурилась...
"Тася".
Он - же Имя-Которое-Было-Забыто, он-же Томас.
Так вот странно, щекочуще изнутри, заставляюще щипать глаза и щекотать в горле назывался необъяснимый и непостежимый для всех страшный и молчаливый - жестокий обитатель одинокой комнаты наверху.
- Тася! - прошептала Бенинья, и бросилась прочь из кухни.